СИМФЕРОПОЛЬ, КРЫМ — В начале августа я впервые побывал в России, отчасти из-за интереса увидеть часть огромной страны глазами туриста, отчасти из-за журналистики в регионе. Также выяснилось, что, находясь в Москве, я смог взять интервью у Марии Захаровой , пресс-секретаря МИД. Тем не менее, в моем списке путешествий было посещение Крыма и Донецкой Народной Республики (ДНР) — бывшая часть России, вторая — автономная республика на востоке Украины, которая не была точно отражена в западных репортажах. Или, по крайней мере, в этом я чувствовал взгляды на сообщения независимых журналистов и российских СМИ. Оба региона являются родными русскоязычными районами; оба отказались от Украины в 2014 году. В случае с Крымом присоединение к России (или фактическое воссоединение, как выразилось большинство из тех, с кем я говорил в Крыму), было чем-то подавляющим. В случае с Донбасской областью, беспорядки в результате государственного переворота на Майдане в 2014 году заставили жителей региона объявить независимость и сформировать Донецкую и Луганскую народные республики. В марте 2014 года крымчане провели референдум, в ходе которого 96 процентов избирателей решили присоединиться к России . Это широко оспаривается в западных СМИ с заявлениями о том, что крымчане были вынуждены провести референдум, и с заявлениями российских войск на улицах, «оккупирующих» полуостров. Поскольку западные СМИ настаивали на том, что референдум является обманом, проводимым под принуждением, и поскольку они не любят термин «пророссийские сепаратисты» для людей из ДНР, я решил пойти и поговорить с людьми в этих районах, чтобы услышать, чего они на самом деле хотят и чувствую.
От материковой части России до Крымского полуострова
Из Санкт-Петербурга, где я провел несколько туристических дней, я забронировал рейс в Симферополь, столицу Крыма, и 22 августа я приземлился в новом привлекательном аэропорту. Российско-американский друг Влад прилетает из Москвы, и мы вместе арендуем машину и едем в Алушту, туристическую приморскую зону на юге. Когда мы едем из аэропорта, Влад не может смириться с изменениями в аэропорту, которые были сырыми и едва функционировали, когда он в последний раз посещал:
Когда я приехал сюда в конце 2014 года, аэропорт Симферополя был очень устаревшим: маленькие и душные, низкие потолки, маленькие окна; ванные комнаты не работали, в воздухе постоянно пахло, и многие объекты не работали — даже багажные карусели не работали должным образом. Там не было ни ресторанов, ни кафе, ни мест, где можно было арендовать такси. Теперь это международный аэропорт мирового класса. »
Мы едем на юг по ровным дорогам, минуя бесконечные виноградники с обеих сторон, в окружении невысоких гор. Когда Влад ездит, он комментирует состояние дорог, которые пять лет назад были такими грубыми, что «нужно было свернуть, чтобы увернуться от выбоин». Спускаясь к побережью, вдоль улиц с кипарисовыми деревьями, мы прибываем в центр Алушты. , припарковаться и прогуляться вдоль моря. Сцены на пляже могут быть где угодно: люди загорают и плавают, катаются на водных лыжах, пьют пиво и едят. В туристическом центре перед пляжем — карнавальные ощущения и запах, мужчина играет на аккордеоне, детские аттракционы, высококлассные рестораны и киоски быстрого питания. 
Путешественники наслаждаются нетронутыми черноморскими водами Алушты. Фото | Ева Бартлетт [/ caption] Как это случается, мы прибываем в День национального флага России, и во время прогулки мы сталкиваемся с небольшим событием, отмечающим это с певцами на сцене и толпой, которая, когда мы снова проходим несколько часов спустя, увеличилась в размере и энтузиазм. Я замечаю, какие добрые и нежные люди здесь, как и в России. Влад отвечает:
Это не должно удивлять — люди везде люди. Но западные СМИ обуславливают нас стереотипами россиян, такими же холодными и суровыми, насмехающимися над целой нацией ».
Прибрежный город Ялта лежит дальше на запад вдоль полуострова. Поездка туда на следующий день еще более прекрасна: дорога, окруженная горами с одной стороны, холмы, спускающиеся к Черному морю с другой, бесконечные винодельни и, перед самой Ялтой, потрясающий замок на вершине утеса, известный как «Ласточкино гнездо» .»вечером мы остаемся в доме Влада друга Тата, русская женщина , которая переехала в Крым в 2012 году так как там было так много шумихи в западных СМИ о российском присоединении полуострова, я прошу животрепещущие вопросы: были Крымчане вынуждены принять участие в референдуме? Каково было настроение в то время? Тата ответил:
Я никогда не видел, чтобы так много людей в моей жизни выходили голосовать по собственной воле. До референдума был период, может быть, около двух месяцев, в течение которого было два праздника: Международный женский день, 8 марта, и День защитника Отечества, 23 февраля. Обычно в эти праздники люди уходили в отпуск. Но в этом году крымчане никуда не ходили; они хотели быть уверены, что они были здесь во время референдума. Мы почувствовали, что должно произойти чудо. Люди с нетерпением ждали референдума. В городе были военные палатки, но они были установлены не военными, а местными жителями. Они будут стоять там каждый день, и люди могут прийти и подписать документ, призывающий к референдуму. Я пошел однажды и спросил, могу ли я добавить свое имя, но не смог, потому что у меня есть российский паспорт. Только крымчане могли подписать его. Это был честный способ сделать это. В то время мой муж был в Америке. Однажды он смотрел CNN, испугался и позвонил мне, потому что увидел сообщения о солдатах на улицах, о «вторжении» России. Местные военно-морские силы прибыли из Севастополя в Ялту и поставили свои корабли на якорь у побережья, поставили блокаду, чтобы ни один крупный украинский или другой корабль не мог прибыть и атаковать. Но я никогда не видел танков, я никогда не видел русских солдат. Я никогда не видел ничего подобного в городе.
Маленькие мальчики наслаждаются местным скейт-парком у ялтинского побережья. Фото | Ева Бартлетт [/ caption] Я спросила Тату о том, как изменилась жизнь после референдума:
Когда я приехал сюда в декабре 2012 года, все обветшало и иссякло. Хорошие дороги, по которым ты ехал, их не было, когда мы были частью Украины. Я не понял, почему Крым все еще был частью Украины. Это была русская земля еще со времен царей, царского времени России. Вот где русская душа и душа русского флота. После распада Советского Союза крымчане не хотели присоединяться к Украине. Люди всегда были русскими здесь; они всегда идентифицируются как русские. Украина это хорошо поняла и ничего не вкладывала в Крым, как наказание. Украина не строила никаких больниц, детских садов или дорог. За последние четыре года правительство Крыма построило 200 новых детских садов. Это самый очевидный пример того, как все улучшилось. Также был построен новый аэропорт Симферополя. Я работал в авиации. Потребовалось три года, чтобы построить аэропорт такого стандарта в Екатеринбурге, Россия. Прошло полгода в Симферополе ».
Международный джазовый фестиваль
На мой третий день в Крыму мы снова едем на восток, часами проезжая по великолепной сельской местности, по извилистым и извилистым дорогам, окруженным зазубренными горами, мимо исключительно красивой церкви (Никольский церковный маяк) с видом на побережье и спускаемся вдоль моря через море. больше туристических приморских городов и прошлых линий дневных палаток вдоль пляжа. Местное FM-радио исполняет разнообразные русские и западные песни. Наконец, после наступления ночи мы въезжаем в город Коктебель, где начинается ежегодный джазовый фестиваль. 
Уличные музыканты развлекают прохожих на ежегодном джазовом фестивале в Коктебеле. Фото | Ева Бартлетт [/ caption] За все эти часы вождения дороги были гладкими и хорошо проданы, и я не вижу ни одной российской военной машины. На следующий день я гуляю по Коктебелю, забираюсь на местные рынки, наполненные продуктами, сырами и другими товарами, и время от времени сталкиваюсь с уличной лавкой, полной свежих фруктов. Поздно днем я иду вдоль моря, мимо переполненных пляжей и встречаюсь с крымчанкой Ярославой, которая живет в Австрии, но каждое лето возвращается в свой любимый Крым. Она горячо поддерживает решение присоединиться к России и проводит большую часть своего времени в Австрии, пытаясь рассказать людям о том, почему крымчане хотят быть частью России. Вот причины, которые я слышу во время своих путешествий по Крыму: мы хотели говорить на нашем родном языке [русском] и получать образование на этом языке; мы хотели иметь возможность практиковать наши культурные традиции; Мы всегда были частью России, и мы хотели вернуться. Ярослава занята оказанием помощи в проведении джазового фестиваля и хочет использовать оставшуюся часть нашего короткого времени, чтобы помочь мне организовать будущие встречи с людьми в Крыму. Мы решили сделать правильное интервью через Skype в будущем, когда позволит время. Я отправляюсь на джазовый фестиваль, где талантливая пианистка и группа играют на берегу для восторженной публики. Несколько песен спустя, я дрейфую вдоль пляжа, пропуская множество музыкантов и ночной жизни, которая не собирается спать в ближайшее время.
Строительство везде
На пятый день мы возвращаемся в Симферополь; Влад возвращается в Москву. Когда мы едем, мы постоянно видим дорожные работы, так же, как и при езде из Симферополя на юг в Алушту: дороги расширяются, ремонтируются; мосты ремонтируются или строятся заново. Это то, что я наблюдал во время моих путешествий по Крыму. Я помню слова Таты о том, что «все обветшало», и с трудом представляю это сейчас тем, что вижу. Влад отправляется в Москву, и я теперь один, путешествую из аэропорта на общественном автобусе и микроавтобусе. В какой-то момент я спрашиваю у молодой пары, используя Яндекс перевод, указания. Они садятся в нужный мне микроавтобус и, следуя моему маршруту по картам Яндекса, я добираюсь до железнодорожной станции Симферополя и иду полчаса до моего невзрачного отеля. Мне снова нужно спросить у местных жителей дорогу, так как отель без опознавательных знаков находится на парковке позади супермаркета. На следующий день я возвращаюсь к вокзалу и повторяю процедуру, чтобы купить билет в Севастополь. Билет стоит 119 рублей (чуть менее 2 долларов). В течение следующих двух часов на медленном поезде с деревянными сиденьями я наблюдаю, как мимо проходят более красивые пейзажи и строения. 
Строительство точек на поезде до Севастополя. Фото | Ева Бартлетт [/ caption] Прибывая в Севастополь, я покидаю вокзал и надеюсь найти какое-нибудь кафе, где я могу зарядить свой телефон, так как он мне нужен, чтобы перейти к гостевому дому, где я теоретически забронировал номер онлайн. Когда я стою, чтобы ориентировать маршрут карты и увеличивать масштаб, чтобы найти какие-либо признаки кафе, мимо меня проходит женщина и говорит с улыбкой что-то со словом «што», что, я думаю, означает «что». Когда я отвечаю по-английски Она смеется и показывает на другую женщину, Яну, которая хорошо говорит по-английски и настаивает, чтобы она и ее муж отвезли меня. Пока мы едем, мы общаемся. Я спрашиваю ее о референдуме, отмечая, что многие на Западе считают, что это было сделано под принуждением, с сильным военным присутствием, чтобы повлиять на голосование. Она смеется, говоря: «Во время референдума вокруг нас не было ни войск, ни военных». Она говорит о радости крымчан голосовать, говорит, что, возможно, 98 процентов избирателей Севастополя проголосовали за [ очевидно, это было 96 процентов , но достаточно близко] и добавляет: «Сейчас мы находимся под крылом России». Я спрашиваю о событиях, произошедших с тех пор. Она упоминает улучшения на дорогах, а также современные троллейбусы и регулярные автобусы, открытие детских садов и школ, а также бесплатные курсы (например, музыка) для детей. Мы прибываем в удаленный пансион, где понимаем, что никого нет дома, чтобы дать мне комнату. Яна упоминает, что у ее родителей есть пансионат за городом и с видом на залив. Мы подъезжаем к нему, я встречаю владельцев, очаровательных людей, которые устанавливают меня в маленькой квартире, окруженной инжирными и грушевыми деревьями и с небольшим бассейном, чтобы освежиться. Они приглашают меня на ужин, но я должен вежливо отказаться чтобы вернуться к работе, хотя мне нужно несколько минут, чтобы насладиться их бассейном, звездами, тишиной и невероятным ароматом некоторых ночных цветов. 
Потрясающая Севастопольская бухта. Фото | Ева Бартлетт [/ caption] В следующие несколько дней, когда я не работаю на своем ноутбуке, я хожу на прогулки по окрестностям, беру в Севастопольскую бухту, и однажды беру микроавтобус в город и часами гуляю по нему, видя некоторые из Ключевые достопримечательности. Когда мне, наконец, нужно снова уехать из Севастополя в Симферополь, пара отказывается забрать мои деньги, настаивает на том, что я их гость, и отвезет меня на автобусную станцию, останавливаясь по пути на рынок, где они ищут десять минут, пока не найдут традиционный Армянские угощения, которые они хотят мне дать: грецкие орехи, покрытые сиропом из разных фруктов (гранат, персик, смородина, виноград), и коробка сушеного инжира с ореховой начинкой.
Украинцы в крыму
В Симферополе я снова встречаюсь с Анастасией Гридчиной, председателем Украинской общины Крыма, организации, созданной в 2015 году, главные цели которой, по ее словам, «заключаются в том, чтобы иметь дружеские отношения между двумя великими народами: украинцами и русскими, а не политиками. но люди. Вторая цель — сохранить межнациональный мир в республике между разными национальностями ». Гридчина объясняет, что в Крыму проживает более 175 национальностей, что на 20 меньше, чем во всей России, но на очень маленькой территории. Отсюда важность сохранения межнационального мира. После русских украинцы составляют второе место по численности населения в Крыму. Я спросила Анастасию, поддерживает ли она, тем более участвовала в референдуме.
Я очень много работал для того, чтобы мы могли провести референдум. Я живу в Перевальном, последнем поселении в горах над Алуштой. Был украинский военный отряд, который сдался. В феврале 2014 года я был в числе людей, стоящих между украинскими и российскими военными отрядами, чтобы предотвратить любое кровопролитие. В то время преобладал страх, что сюда приедут националисты из Украины, и у нас будут массовые убийства. В феврале здесь, в Симферополе, произошло противостояние у здания парламента. Его организовали лидеры Меджлиса — крымские татары. С другой стороны, были некоторые пророссийские организации, которые защищали парламент. Их было гораздо меньше, чем Меджлиса. Меджлис был вооружен палками и ножами. Были столкновения и два человека были убиты, но, к счастью, это не обострилось. Когда пришло известие, что будет референдум, люди расслабились. У них была возможность высказать свою точку зрения, и 96 процентов населения Крыма проголосовали за возвращение Крыма в Россию ».
Поскольку она украинка, я спросила Анастасию, почему она хотела, чтобы Крым присоединился к России:
Я жил в Крыму всю свою жизнь, и мой язык русский. И я знаю историю Крыма, который всегда был российской территорией, история которого начинается с Российской империи, а затем и Советского Союза. Итак, это русскоязычная территория, прежде всего. Вот почему я считаю, что это должно быть в Российской Федерации, а не в Украине ».
Певица развлекает толпу в Алуште в День государственного флага России. Фото | Ева Бартлетт [/ caption] Я спросила о претензиях российских солдат на вторжение в Крым:
Что бы они ни говорили о русских солдатах, заставляющих людей участвовать в референдуме, это была ложь, чистая ложь. Мы не видели солдат на улицах, особенно в день референдума. Я дал интервью иностранным журналистам перед референдумом. Но когда они опубликовали это, они изменили мои слова. Я сказал, что мы очень благодарны российским войскам, которые были здесь, которые защищали нас от нападений украинских националистов до референдума. Но они перевели это, что я сказал: «Пожалуйста, мы хотим, чтобы украинские солдаты защищали нас от этих русских солдат». Российские войска, которые были здесь, не были на улицах в день референдума, но, в целом, они были там, чтобы защитить мирных жителей от нападения украинцев. В день референдума не было ни солдат, ни военных. Единственная безопасность была там, чтобы предотвратить любые незаконные действия. Там не было ни одного военного, ни оружия, ни бронетранспортеров, ни военной техники, ничего. Только члены избирательной комиссии и люди голосуют ».
Я спросил, много ли украинских крымчан осталось после референдума:
Были те, кто сразу после референдума уехал из Крыма в Украину, потому что это было их личное желание. Никто не помешал им уйти. Даже у солдат был выбор: остаться здесь и продолжить военную службу или уйти. Также были люди, которым не нравилось, что Крым присоединился к России, но не ушел по прагматическим причинам. Потому что качество жизни в России намного выше, чем в Украине. Поэтому они продолжают жить в Крыму ».
Наконец, Анастасия дала мне сообщение для людей за пределами Крыма:
Я хотел бы рассказать людям по всему миру, добро пожаловать в Крым, приезжайте сюда сами, чтобы увидеть и услышать своими глазами и ушами, чтобы понять, что вся ложь, которую вы слышите о Крыме, что мы угнетены или находятся под давлением военных … это все ложь, это все не правда. Кроме того, то, что нам не разрешают говорить по-украински, является ложью. Одним из государственных языков является украинский. Русский и татарский также являются государственными языками ».
Уезжая на украинский фестиваль, который она помогла организовать, она отмечает, что правительство выделило часть своего бюджета на финансирование фестиваля. Она приглашает меня присоединиться. «Вы можете увидеть, как мы поем украинские песни, увидеть нашу культуру и традиции». Далее я беседую с Юрием Гемпелем , членом парламента и председателем Стандартной комиссии по межэтническим отношениям парламента Крыма. 
Юрий Гемпель жестом указывает на место столкновений между пророссийскими и антироссийскими протестующими в 2014 году. Фото | Ева Бартлетт [/ caption] «Крым под Украиной был ограблен», — говорит Гемпель. Он продолжает:
Все было взято правительством и представителями правящей элиты Украины. За 23 года Крым был частью Украины, они ограбили Крым. За эти годы в Крыму не было построено ни одного детского сада. Детские сады, построенные в советское время, перестали функционировать. Но главная проблема заключается в том, что в то время люди все еще чувствовали себя на территории России, а не на украинском языке, языке, культуре и духу. При украинском правлении крымчан заставляли говорить по-украински, хотя родным языком крымчан является русский. Люди были лишены права быть на государственной службе, если не говорили по-украински ».
Я спрашиваю Юрия, как все изменилось после референдума:
После возвращения Крыма в состав России на территории Украины взорвалась электрическая линия, и крымчане остались без электричества. Россия очень быстро отремонтировала и улучшила ситуацию с электричеством. Нас также отрезали от воды и продовольствия сразу после возвращения Крыма в состав России. В результате нехватки воды нам пришлось реформировать наше сельскохозяйственное производство. Сейчас мы не производим рис, потому что нам не хватает воды. Но мы выращиваем пшеницу и другие зерна. И мы внедрили современные сельскохозяйственные технологии, такие как капельное орошение. Сейчас экономическая ситуация улучшилась, и в некоторых отношениях она намного лучше, чем была раньше ».
Затем я спрашиваю о столкновениях за пределами парламента 2014 года, о которых упоминала Анастасия Гридчина:
Я лично знаю председателя Меджлиса крымскотатарского народа Рефата Чубарова. Я был там на противостоянии меджлиса и пророссийских групп у входа в парламент. Я абсолютно уверен, что Чубаров и его коллеги спровоцировали столкновения, в которых семьдесят были ранены и двое были убиты. Это их вина, что кто-то был ранен и убит. Основная цель противостояния состояла в том, чтобы предотвратить сессию в парламенте; пункты повестки дня этой сессии касались референдума ».
Я спрашиваю Юрия о другом вопросе, который западные СМИ упоминают в своих публикациях в Крыму: о предполагаемой дискриминации этнических татар. Гемпель преподает мне урок истории:
В 1944 году из Крыма было депортировано 190 000 крымских татар; это была самая многочисленная депортированная этническая группа. Также армяне, немцы, греки, болгары. За 23 года существования Крыма в Украине различные этнические группы потребовали от правительства издать указ о реабилитации депортированных людей. В апреле 2014 года, после присоединения Крыма к России, президент Путин немедленно издал указ о депортированных. После того, как указ был издан, была принята федеральная программа с бюджетом в 10 миллиардов рублей, которая включала строительство многоэтажных зданий и улучшение инфраструктуры в районах проживания возвращенных депортированных. Сумма денег намного больше, чем было дано Украина за 23 года, что Крым был частью Украины ».
Гемпель говорит мне, что татары составляют около 11 процентов населения, но «имеют представителей во всех ветвях власти в Крыму, включая законодательную и парламентскую». Как отметила Анастасия Гридчина, татарский является одним из трех государственных языков после Постановление об этом было принято парламентом. Стоя у здания парламента, где произошли столкновения 2014 года, Гемпель объясняет, где он был в то время, и говорит, что русских солдат или танков не было. Затем, смеясь, он указывает на памятник танку в парке неподалеку: «Был только этот танк. Он здесь с 1944 года ». Хотя я хочу остаться на украинском фестивале, в ближайшие дни я направляюсь в Донецкую Народную Республику, поэтому вместо этого я отправляюсь на еще одну поездку на автобусе — эту четырехчасовую поездку на восток в Керчь, город, из которого на следующий день я должен пересечь Крымский мост обратно на материк. Я решаю воспользоваться программой совместного использования поездок и договориться о том, чтобы на следующее утро пораньше присоединиться к машине, идущей из Керчи и далее в Ростов-на-Дону, откуда я поеду на запад в Донецк. Мы пересекаем впечатляющий 17-километровый мост. Рано утром, а также за день до того, как дети возвращаются в школу, поэтому мост не занят. Однако к началу октября в Крыму уже побывали 6,6 миллиона туристов , что на 10 процентов больше, чем в прошлом году, и я понимаю, почему. 
Крымский мост длиной почти в 11 миль был построен в 2018 году. Фото | Ева Бартлетт [/ caption] Проведя более недели, путешествуя на машине и местном транспорте в этом совершенно красивом месте, я знаю, что вернусь в Крым, когда представится такая возможность. Что касается утверждений о том, что Россия вторглась в Крым, и о том, что российские силы запугивают избирателей, я считаю, что многие из тех, с кем я встречался, осудили эти заявления и четко сформулировали, почему они хотели присоединиться к России или, как говорится, «вернуться в Россию». Feature photo | Крымчане собираются с российскими национальными флагами и флагами Крыма в Севастополе, Крым, 14 марта 2018 года. Александр Земляниченко | AP Eva Bartlett — независимый канадский журналист и активист. Она провела годы на местах, покрывая зоны конфликта на Ближнем Востоке, особенно в Сирии и оккупированной Палестине, где она прожила почти четыре года. Она является лауреатом Международной премии журналистов за международную отчетность 2017 года, присуждаемой Пресс-клубом мексиканских журналистов (основан в 1951 году), была первой лауреатом премии Серены Шим за бескомпромиссную честность в журналистике и была включена в короткий список в 2017 году. на премию Марты Геллхорн за журналистику. Смотрите ее расширенную биографию на ее блоге в Газе .
